Чтобы представить себе новую книгу Жени Мори «Hell is me», можно скрестить в уме прозу Джека Керуака, Аготы Кристоф и Саши Соколова. Жизнеописание и путь героя – от первого, отстраненность повествования и деревенская тематика – от второй, и мифологичность, граничащая с шизофренией, – от третьего. Но даже если у вас получится представить подобную смесь, вы все еще получите только примерный, размытый образ книги.
Всех трех вышеперечисленных авторов объединяет одно: читать их довольно трудно. Керуак писал «спонтанной прозой» (Трумен Капоте как-то заявил, что американец «не пишет, а печатает»). Тем не менее, его герой проходит долгий путь, как физически, так и ментально, что можно отнести и к герою «Hell is me». Кристоф свой дебютный и самый известный роман «Толстая тетрадь» написала предложениями с нарочито упрощенным синтаксисом. Она не употребляла никаких сравнений и оценочных суждений – «нечеловечески» объективный взгляд детей на события военного времени. Мори делает примерно то же самое: записывает за самим собой. Это получается у него более развернуто и эмоционально, но даже на собственные вспышки гнева, счастья или страха он смотрит будто со стороны. Саша Соколов, в отличие от Аготы Кристоф, все романы писал нарочито усложненно, выдумывая новые слова, играя с их звучанием и разумами своих читателей. У Мори не стояло задачи запутать нас во времени, пространстве и степени реальности происходящего, но это все равно происходит.
«Даже люди в полуденный зной превращались в мух, летящих на дерьмо, а с наступлением темноты становились кровососущими комарами. Я ничего не мог поделать с этими паразитами, которых приманивала моя беззащитная юность. Только безразлично следил за мельтешением их перепончатых крыльев и позволял устраивать самосуд над моим телом. Так легче терпеть боль, говорила Мать. Ставишь на месте укуса ногтем крест, игнорируешь зуд и всё проходит. Как иронично.»
В отличие от них, проза Мори читается очень легко, несмотря на то, какие порой ужасные события в ней описываются. Книга шокирует не столько своей идеей, сколько деталями сюжета, абсурдными, противоречивыми, но такими правдоподобными: дети играют среди могил, сексуальный опыт всегда вульгарен, насильник ободряюще обнимает жертву, батюшка на похоронах пьяный, родственники на поминках думают только о еде, а мать уже выкупила сыну место на кладбище. В глазах героя все это вполне обыденно и логично, но именно из-за этого абсурдного контраста читателю и становится жутко. Мори оголяет все неприглядные, пошлые стороны жизни, препарирует свои эмоции и воспоминания, не романтизируя абсолютно ничего, при этом показывая лирического героя как раз-таки безнадежным романтиком. И вы можете сказать: «Такое уже было у Буковски». Было. Но Мори дает читателю намного больше философской пищи для размышлений.
«…В тот момент я держал в руках детскую библию. 358 страниц под яркой твёрдой обложкой пугали рисунками змей, Божьих кар и грязных варваров. Тогда я не знал этого, но Иисуса срисовали с Курта Кобейна.
И вознес он руки к небу. И молвила паства его:
«Load up on guns and bring your friends — It’s fun to lose and to pretend»
Первые главы «Hell is me» публиковались в сборниках Мори уже давно. Это были необычные описания «ада в деревне», слишком детальные и правдоподобные, чтобы быть вымыслом, слишком путаные и эфемерные, чтобы быть абсолютно объективной правдой. Герой-рассказчик, показанный в первых главах книги еще ребенком, сталкивается с пошлостью, предательством, смертью, насилием, болезненной влюбленностью, неловкостью сексуального опыта. С возрастом жизнь героя легче не становится. Единственная его цель – вырваться из ада, каким бы он ни был, реальным или вымышленным. После этого герой, по его представлениям, должен обрести покой, осознать свое предназначение.
Городским эту прозу не понять. Вернее, понять-то можно, но вот прочувствовать – вряд ли. Для этого необходимо откуда-то «вырваться». Хоть раз в жизни. И речь здесь совсем не о заезженной зоне комфорта. События, показанные в книге, – это скорее непрерывное ощущение зоны дискомфорта, из-за которого герой то замыкается в себе, то начинает терять собственную личность. В Деревне ты превращаешься в звено первобытного мира, очередное «колено». В Городе теряешься, становишься частью толпы.
«…Мотоциклы – это возможность стать частью истории. Они передаются от деда к Отцу, от Отца к сыну. Проводишь руками по кожаному сидению и чувствуешь связь с утерянными поколениями. Видишь, как Отец катает Мать по Дороге, которая не изменились за эти годы. Отвозит её на ближайшее поле (чаще всего – на полянку за кладбищем, где открывается вид на рыбное хозяйство), и занимается с ней сексом. Секс и мотоцикл – желание и опасность, Эрос и Танатос. Всё в Деревне подчинено им.»
Мифологичность – определяющее слово этой книги. Мори незаметно скользит от реальных (или нет?) событий в зыбкую материю фантазий, страхов, снов. Герои появляются перед нами в виде сущностей, чистых смыслов. Друг, Брат, Сестра – три главные константы, образы из детства, которыми орудует герой всю последующую жизнь при встрече с людьми. Деревня, Город, Горы – мифологические «чекпойнты», которые меняют героя. Эрос и Танатос – две главные мотивирующие силы, за рамки которых герою не выбраться. Мать, Отец, Дом – якоря, удерживающие героя от потери прошлого, отречения от него. Лес – единственное место, где герой ощущает себя самим собой, видит свою собственную сущность.
«Hell is me» – это отражение реальности в сознании автора. Оно первично, грубовато, не до конца детализировано. Мори не дает ни единого географического названия или имени, потому что они не важны. Он раз за разом повторяет: «Текст вынуждает соблюдать единство места и времени». Именно «вынужден», а «должен». Мори как бы напоминает самому себе вернуться в исходную позицию, не выходить за рамки строгого повествования. Но если окунаться в сознание слишком глубоко, как это делает автор, можно сразу увидеть, что понятия времени там не существует. Вы можете попытаться воссоздать цепочку событий, но в нее всегда будут вмешиваться ассоциации, размышления, страхи, сны, мечты – обязательные составляющие личности.
«Что таится в темноте, которую я так боюсь? Каждый раз забегаю в комнату и несусь к лампе над кроватью. Ощущаю, как невидимые руки тянутся к ногам. Успеваю добежать до безопасной зоны в последний момент. В этом моя исключительность. Каждый раз я должен успеть, иначе игра не имеет смысла. Я побеждаю. Побеждаю, хоть и слабее, хоть и сбегаю, отыгрываю роль жертвы, а не охотника. Но в этот раз я оступился, упал на кровать. Проиграл.
И знаете, что случилось?
Правильно.
НИ
ЧЕ
ГО.»
Интересно также то, что в книге отсутствуют какие-либо упоминания о поэтической деятельности Мори в прошлом. Он вычеркивает этот огромный жизненный пласт из образа лирического героя, тем самым делая его более «обычным», непримечательным. Именно поэтому сложно говорить об этой книге, как об автобиографическом произведении. Героем может быть как сам автор, так и любой из нас. А кому-то может даже показаться, что автор объединил в одну историю события из жизни разных людей.
Книга Жени Мори многослойна. Это та самая литература, которую нужно перечитывать, чтобы найти для себя что-то новое, открыть очередной смысловой слой. Вы увидите не два года написания, а четверть века пережитых событий. Мори задает себе и читателю множество вопросов. Ответы на некоторые он, возможно, найдет лишь спустя годы. История циклична? Вырваться из ада можно только приняв его?
Следить за публикацией новых глав книги вы можете тут или на канале Жени Мори в Telegram.
