20 августа в своем паблике «Вконтакте» молодой белорусский фотограф Стас Кард опубликовал свой второй по счету фотопроект под названием «Dryads». Первая его крупная работа «Communal box» включала в себя более 60 фотографий, рассказывающих истории молодых людей, с которыми Стас общался на протяжении года. Фотопроект вызвал неоднозначные эмоции у белорусской публики: не все смогли понять такие фотографии, для некоторых они показались вычурно депрессивными и не соответствующими реальности. Сам Стас на подобную реакцию лишь пожимает плечами и продолжает выдумывать новые концепции для своих снимков. Его работы могут смутить, шокировать, а могут очаровать. Для их восприятия вам нужно абстрагироваться от привычных всем понятий красоты, от привычной действительности. Стас приоткрывает для зрителя новые миры. В первый раз это был реальный мир, грязный, жестокий. Теперь же нам показан мир сказочный, но не менее изученный фотографом, чем реальный. То, что вы их не видите, не означает, что они не существуют. Стас рассказал о том, как создавался фотопроект «Dryads», каково было снимать обнаженных моделей в лесу, о своих кумирах и хейтерах.
— Как возникла идея проекта «Dryads»?
— Начну с предыстории. Как-то раз я набухался и, когда пришел домой, долго не мог уснуть. Полез читать «Википедию», что я обычно и делаю, когда появляются проблемы со сном. В ту ночь я наткнулся на статью про дриад, это лесные нимфы. У них очень интересная форма жизни, которая мне показалась символичной: они живут возле своего дерева в лесу большими общинами. Если умирает их дерево, то умирают и они. Я решил, что было бы суперинтересно показать их культуру и общество.
— Но ведь нимфы – это девушки, а у тебя на фотографиях есть и парни.
— Совсем не обязательно девушки. Но я должен отдельно отметить, что мои фотографии не имеют прямой связи с мифами, потому что я сам для себя сочинил сказку, половину я выдумал. Я лишь взял за основу миф, но персонажей создавал сам.
— Откуда взялось первое название проекта «Die Personifizierung der Mädchen»?
— Я был в Питере и хотел придумать что-то очень концептуальное, но ничего умного не получалось. А моя подруга мне сказала: «Почему все девушки, которых ты фотографируешь, будто олицетворение идеальной девушки? Они же в лесу живут, как они могут быть такими?». Мне понравилась эта фраза – «олицетворение девушки». Далее был Гугл-переводчик, немецкий язык.
— Были ли проблемы с тем, что люди снимались обнаженными?
— Я никого сам не просил. Просто разместил пост у себя на странице о том, что желающие сняться без одежды могут писать мне. Написало огромное количество людей, намного больше, чем я планировал. У меня просто не хватало сил их всех снимать, потому что фотографировал я рано утром, часов в пять. А ходить в такое время в лес — это слишком муторно. Да и я все лето решал вопросы с поступлением. И я подумал, что двадцать фотографий для проекта будет достаточно. Он не социальный, тут нечего раскрывать. Проблем со съемкой не было, никто не стеснялся, все мне доверяли.
— А что чувствовал ты сам?
— Снимать такое мне было по приколу. Так всегда бывает, что кажется «о, п*здец фотка духовная», а на самом деле там чувак с носком на х*е прыгал. Собственно, никто там полностью обнажен не был. Парни себе всегда надевали носочек. Особенно было смешно, когда мы снимали в реках. Я и сам не мог воспринимать никого как секс-объект, потому что в таких ситуациях очень сложно сексуализировать людей. По утрам было холодно, все дрожали, мы все время ржали, слушали русскую музыку 2000-х, я рассказывал про концепт, все проходило в дружеской обстановке. Поэтому я особенно не почувствовал разницы, одеты они или нет.
— Отбирал ли ты людей для съемки?
— Я снимал почти всех, но потом сильно корректировал их в Photoshop, чтобы они подходили под внешний вид дриад, потому что у них есть определенные черты. У них всегда очень длинные ноги, зачастую они тощие. Поэтому приходилось немного отбирать людей по внешним параметрам.
— Ты поддерживаешь идею бодипозитива?
— Да, я считаю, что это очень здорово, если не доводить идею до абсурда.
— На одной из фотографий на спинах у парня и девушки изображены знаки. Что это такое?
— Знаки я тоже добавил в Photoshop. Дриады из канонных мифов выжигали этот символ на руке. Но так как я руки почти не снимал, то решил, что поместить их на спины тоже будет неплохо. Это символ розы.
— Как ты настраивал людей на определенные эмоции, выражения лиц? Например, фотография с парнем, который поднимает руку.
— Сначала я сказал ему: «Подними одну руку, пожалуйста, и стой». Он стоял, как дерево, и вдруг его укусил комар. Он стал наклоняться, чтобы его согнать, а я сфотографировал. Это фото одно из моих любимых. Спасибо комарам. На всякий случай всегда есть Photoshop, чтобы при обработке сделать то выражение лица, которые тебе нужно. Но, когда мы шли на локацию, я всегда объяснял людям концепцию, каких существ они собой представляют. Рассказывал, какими были нимфы в обычной жизни: меланхоличными, тем не менее, все время веселыми.
— На фотографиях у людей нет пупков. Это тоже часть дриадства?
— Да, они дети леса. Каждая дриада рождается от своего дерева, поэтому и пупков у них быть не может. Когда люди сжигают или вырубают леса, умирают дриады. Но я не собираюсь подавать его со стороны проблем экологии, мне же не 12 лет.
— Твой первый проект «Communal box» был почти репортажным. Второй – полностью постановочный. Что тебе далось труднее?
— Было интересно снимать оба, но по-разному. И голых людей в лесу было прикольно фотографировать, поиздеваться над ними, в реку засунуть, обмотать их вокруг дерева пищевой пленкой. Первый же проект был сложнее. Во-первых, я снимал его год, придавал ему очень большое значение. Там было много людей, много мест, проект был раскинут на три города. Сейчас таких сложностей не было, только вставать рано приходилось. Мне трудно сравнивать свои два проекта, потому что они слишком разные. С «Дриадами» мне было дико интересно работать, потому что я воспринимал их как собственных персонажей. Делая «Communal box», я общался с незнакомыми людьми, слушал их грустные истории, пару раз всплакнул.
— Есть ли у тебя задумки на будущее?
— Конечно. Мне очень понравилось снимать «Communal box», и захотелось сделать продолжение. Я узнал так много новых людей, это был неповторимый опыт.
— Кого из фотографов ты можешь назвать своим кумиром?
— У меня с детства есть один кумир. Если бы не его снимки, я бы никогда не начал фотографировать. Я посмотрел на его фотографии когда-то и понял, что хочу научиться делать так же. Только поэтому я начал снимать. Его зовут Никита Сергушкин, он из Витебска. До сих пор каждые полгода я захожу к нему на страницу и просматриваю абсолютно все фотографии на его странице, чтобы вдохновиться. Сейчас я уже понимаю, как он делает свои снимки, но все равно он остается если не примером для подражания, то стимулом и вдохновителем. А вообще, я не слежу за фотографами. Знаю, что если увижу что-то, что мне понравится, то неосознанно захочу это повторить.
— Как ты воспринимаешь негативные комментарии?
— Да вообще на*рать. Конечно, не когда их триста штук, пятьдесят из которых нормальные. Но я всегда уверен в себе. Пока мне нравятся мои фотографии, меня вряд ли что-то смутит. Под моим первым проектом в паблике было много дельных комментариев с критикой, которую я принял. Но когда пишут: «Его нужно сдать в психушку, обкурился спайсов, малолетка, я бы ему глотку перерезал», то это крайне неприятно. Хотя я фотографировал то, что существует на самом деле, что я сам видел.
— Нравятся ли твои фотографии твоим родителям?
— В принципе, им нравятся мои снимки и то, что я занимаюсь фотографией серьезно. Первый проект они странно восприняли, потому что когда они не видят на снимках очевидной эстетики, то они их не понимают. Им кажется, что лучше красиво сфотографировать выпускников 2016, чем обматывать людей пленкой. В искусстве уже давно показывается нестандартная красота, но это никогда не будет понято. «Черный квадрат» до сих пор не понимают.
— Есть ли секрет того, как делать фотографии «как у Карда»?
— Лол. Я сейчас не стану нарываться на похвалу, но мне кажется, что нет в моих фотографиях ничего особенного и сложного. Нужно просто снимать, практиковаться и… читать. Да, можно и почитать.
