Минский андерграунд

IRL: Как у вас зародилась идея сделать свой бар?

Олег: У меня не было никогда мечты открыть что-то подобное, все произошло спонтанно и неожиданно. До того, как мы открыли «ДК», был момент, когда я решил кардинально изменить вид своей деятельности. Я 8 лет работал в продажах, чинил компьютеры. И это стало просто скучно. Я понял, что жизнь превращается в набор одинаковых действий, которые не приносят никакого удовольствия. Но «ДК» не появился сразу после того, как я захотел перемен. Я просто решил что-то менять, а что конкретно — было непонятно. 2-3 месяца я ничем не занимался. Я успел устать: за что бы я не брался, я делал это с большой самоотдачей. Те месяцы помогли мне прийти в себя.

Основная идея «открыть что-то» была у Левона. Мы с ним были знакомы около 2 лет, познакомились в Праге, хотя оба жили в Минске. Мне он был очень интересен как человек, как друг. Однажды он пришел с идеей того, что надо что-нибудь открыть. Сейчас мы уже видим, что изначальная идея была совсем не похожа на то, что происходит сейчас. Буквально через месяц разговоров мы это поняли. Мы ничего не знали, не имели понятия, с чего начать. Тогда казалось, что все это придет само, но позже оказалось, что вопросов сотни и тысячи. Но нам было интересно, поэтому мы взялись за это с огромной самоотдачей, энтузиазмом, все держалось и держится именно на этом. Работы проделано и делается очень много.

Левон: Я же долго занимался волонтерством, общественной деятельностью, которая была связана с армянской общиной. Мне всегда нравилось собирать людей, в том числе у себя дома. Но дома собираться не очень удобно, поэтому возникла такая идея. Тем более мне всегда нравились неформальные места, где я бывал, где не нужно было никого из себя строить. Отсюда и родилась идея «ДК».

С чего вы начали свою работу?

Олег: Я думал, что это сложнее, чем мы себе представляем. Люди абсолютно без опыта открытия общепита и даже регистрации юридического лица — мы понятия не имели, как все это делать. Ни я, ни Левон, ни Надя. Все делалось просто поэтапно: когда нам нужно было приступать к чему-то, мы узнавали, как это делается. И весь этот процесс состоял из таких маленьких передвижений.

Были ли проблемы с начальным капиталом? Или все происходило настолько постепенно, что кардинально не сказывалось на бюджете?

Олег: После возникновения идеи мы пришли к вопросу финансов и поняли, что нужно хотя бы примерно все подсчитать. На это ушло очень много времени – может, месяца полтора. Мы уже осознавали, что будем делать все сами, чтобы максимально сэкономить. За свою жизнь я ни разу серьезно не занимался ремонтом – не знал, сколько стоят краска, гвозди. У нас были кое-какие накопления, естественно, они ушли полностью. Кто-то одалживал — в общем, сумма в конце концов набралась. На самом деле сумма оказалась не такой огромной, как можно было ожидать, с учетом того, что мы минимизировали убытки своими усилиями. Вся выручка первые месяцы шла именно на покупку оборудования.

Откуда идея такого названия?

Левон: Мы сидели вместе и придумывали название. Не помню, кто предложил его. Параллель с советским союзом, где в домах культуры была подобная общественная жизнь города – с кружками, встречами, общением. Мы хотели устроить что-то подобное, не ограничиваться какой-то конкретной сферой, стилем. Мы современный дом культуры, который подстроился под нынешнее время.

Автор интервью Дарья Лобанова, Надежда Саяпина-Гендрусева и Левон.

Какие у вас были варианты помещения?

Олег: У нас не было вариантов. Нам это помещение подходило по его параметрам, размерам, а главное – цене. Конечно, хотелось, чтобы помещение было с выходом на улицу, но мы уже тогда понимали, что просто не потянем аренду за помещение более высокого качества. Это место было проблемным, когда мы сюда пришли, да оно и осталось проблемным. В изначальном состоянии это был ужас, но нам было очень весело возиться здесь. Представь, не работает сантехника, одна или две лампочки на все помещение, все черное, из одного конца комнаты не было видно другого угла. Да, кстати, это ощущение сильно изменилось после ремонта: раньше «ДК» казался очень огромным, сейчас он кажется мне маленькой комнатой.

Помню, когда мы в первый раз сюда пришли после заключения сделки, сразу переоделись и начали выносить мусор, хлам. Мы это делали недели две — приходили и весь день выносили мусор. Потом был самый прекрасный момент, когда мы избавились от черной краски. В первый раз мы абсолютно все покрасили в светло-серый цвет, и стало светло, появилась какая-то легкость. Было весело — приходило много друзей, кто-то помогал, кто-то глазел. Мы пели песни, слушали музыку. За это время переслушали все плейлисты на планшете до такой степени, что песни осточертели – тогда еще не было интернета. Начали слушать радио, несколько недель, потом слушали аудиокниги…

Как должен был выглядеть «ДК»? Пришли ли вы к какому-то варианту сразу?

Олег: У нас не было такого, как в обычных заведениях: пришел дизайнер, нарисовал интерьер, пришли работники и сделали все по дизайн-проекту. Мы делали все поэтапно — сначала красили стены так, а потом оказывалось, что все хотим иначе. Потолок перекрашивали 3 или 4 раза, каким-то образом пришли к совершенно отличному от первоначального цвету. И вот так абсолютно со всем. Не было никакой конкретики.

Были ли места или что-то, что вдохновляло на создание подобного помещения, или это все Надя придумывала?

Олег: Мы решили не менять зоны, по сути, как было в «Джоли Роджере», так все и осталось. А за Надей были идеи дизайна. У нас есть негласный принцип — если кого-то что-то не устраивает, он должен об этом сказать, мы должны обсудить все это и прийти к компромиссу.

Какой этап был самым тяжелым?

Олег: Когда надо было поднимать тяжести на 3 этаж. Вспоминаю дни, когда мы с Левоном тягали все это по лестнице — была зима, холод, на тебе куча теплых вещей, а сверху еще тяжести. Ходили и поднимали часов пять подряд, а потом падали и лежали. Полежишь 10-15 минут и опять подрываешься что-то делать.

Левон: Думаю, самые первые шаги. Если дело — это поезд, то самое большое усилие — это сдвинуть его с места. Хорошо, что мы были вдвоем с Олегом. Он узнал, как нужно все оформить, и начал это делать, потому что у меня все это вызывало ступор. Во время ремонта мы уже следовали по накатанной. А вот во время оформления бумаг, получения разрешений мне было сложно от этой бюрократической системой.

Чего не хватает белорусам в организации и создании подобных заведений?

Олег: Дело в том, что любое заведение – это коммерция. Лично для меня коммерческий вопрос всегда стоит на втором плане и, я думаю, это одно из отличий «ДК». Я не знаю других владельцев заведений, не знаю, что у них в головах, но почему-то кажется, когда видишь большинство других мест, что они думают только о доходе. У меня на первом плане абсолютно другие вещи. Может, за счет такого отношения «ДК» и выделяется.

Сказывается ли то, что вы и владельцы, и бармены? Планируете ли со временем перейти только на организаторскую работу и перестать стоять за стойкой?

Олег: Сейчас у нас уже больше людей, которые здесь работают. Мы думаем о том, чтобы освободиться от такой прямой работы и посвятить больше времени организаторству и просто администрированию, но я пока не знаю, как это будет. Работать будем в любом случае. Порой мне нравится проводить время тут, за стойкой, порой – нет. Сейчас появился выбор, а первое время его не было. В самом начале мы 3 месяца работали каждый день за баром.

Спустя год появилась ли у вас какая-то философия работы, какие-либо принципы?

Левон: Есть такой момент, например: для меня работа сейчас — это лавирование между коммерцией и идеалом. Равновесие трудно держать: приближаешься то к коммерции, то к чему-то вообще далекому от этого, нужно все время держать себя где-то посередине. Для меня сейчас работа — равновесие без крайностей. Я не хочу скатиться в какой-то определенный стиль или определенную тематику вечеринок, это уже будет не «ДК».

А принципы в общении с людьми?

Левон: Тут, конечно, есть некоторое разочарование. Когда работаешь в офисе, не видишь весь социальный срез. В «ДК» мой круг общения стал намного шире. Срез тусующейся молодежи немного разочаровывает — часто нет ожидаемого приятного впечатления от общения с ними.

Можете ли вы вспомнить самые необычные мероприятия и публику?

Левон: На вышиванках, конечно, была странная атмосфера. Вроде и людей много, все веселятся, но не было ощущения единства, наоборот казалось, что гуляет какая-то агрессия. Не единожды приходили тусоваться иностранцы, они всегда придают некий шарм атмосфере, они хорошо понимают, зачем сделан «ДК» и почему это место имеет право на существование. Здесь можно делать то, что нельзя в других местах, но при этом нужно знать меру. Многие не чувствуют эту грань и думают, что можно притащить бухла из магазина, а потом начинают нам рассказывать, что у нас «андерграунд», поэтому все можно. А иностранцы понимают, в чем суть, могут сидеть на полу, например, им все равно, что здесь грязно, им это интересно, и этим они мне нравятся.

Интересный был день рождения одного диджея, закрытая вечеринка. Мы с персоналом сидели и с интересом наблюдали, как его друзья устроили ему целую программу. Каждый играл по полчаса, чуть ли не с айфона, и в совершенно разных направлениях музыки. Словами описать сложно. Много мероприятий было из разряда chill, когда мы вешали гамаки. Не всем такое нравится, но на подобных тусовках прикольно работать и, я думаю, прикольно отдыхать. Потому что все по-доброму.

Отличается ли как-то то, что вы организовывали в начале, после открытия, и те мероприятия, что проводятся сейчас?

Олег: Первое время мы решили, что будем соглашаться вообще на все, чтобы понять, что нам подходит, а что нет. Когда ты отпускаешь все в свободный полет, наблюдаешь, получаешь информацию, становится проще. Первоначально было много предложений, о которых мы думали: «Это не наше», и сразу отсеивали. Главным фактором того, подходит мероприятие или нет, было то, чтобы нам самим понравилось. Так получился некий формат.

Как вы позиционируете «ДК»? В чем его отличие от остальных заведений?

Олег: Что сохранилось от первоначальной идеи — место должно быть «домашнее» и это должно чувствоваться. Очень часто я слышал, что люди говорили, что здесь ты себя чувствуешь так, будто просто пришел в гости к кому-то домой, нет ощущения «заведения», без клише «бара». Мне неприятно порой слышать, что мы бар. У нас в государстве нет каких-то других понятий, мы должны называться баром. Многие говорят, что это ощущение сохраняется только потому, что мы до сих пор работаем сами и вносим какой-то свой вклад.

Левон: Я считаю, что здесь достаточно неформальная атмосфера. Эту идею я частично скопировал с нескольких заведений, в которых я был в Европе. Вот у нас, например, сядешь на диван в каком-нибудь клубе, тебе захотелось спать, ты закрыл глаза, чтобы вздремнуть, — к тебе тут же подбежит охранник и выгонит скорее всего. Для меня это вообще неприемлемо. Человек пришел отдохнуть, он же всю ночь танцует, веселится, захотелось поспать – в чем проблема? Вот мы никогда никого не будим. Ни одного человека не прогнали из-за этого.

Я разделяю заведения на две группы: те, куда ты можешь прийти, не зная никого, и хорошо провести время, и те, куда ты придешь и, если никого не знаешь, то просто посидишь, выпьешь и все. Во втором случае ты можешь кого-то снять либо быть снятым. Но к общению без обязательств между незнакомыми людьми атмосфера не располагает. В «ДК» большое количество общения происходит на курилке. Я выхожу и часто вижу людей, которые незнакомы, но разговаривают друг с другом. Для некоторых людей все, что у нас происходит, может выглядеть странно, необычно, они этого не понимают. Я слышал, что кто-то нас называл бомжатником. Да, коридор у нас галимый, туалет не самый лучший, курилка – не пойми, что. Но ведь это стиль такой.

Курилка «ДК», успевшая стать легендарным местом.

Следите на нашем сайте за репортажами с вечеринок и концертов в «ДК», а также ищите информацию о предстоящих мероприятиях в разделе «Афиша».