Математик, сделавший заметный вклад в самых разных научных областях от систем искусственного интеллекта до биологии и морфогенеза, герой невидимого фронта, успешно вскрывавший шифры противника в годы Второй мировой войны, Тьюринг по праву упоминается среди самых блестящих умов человечества в XX веке. Но мир не всегда знал о его заслугах. Осуждённого за гомосексуальность Тьюринга в начале 1950-х годов поставили перед выбором: либо тюрьма, либо принудительное лечение (химическая кастрация инъекциями женского гормона эстрогена). Тьюринг избрал «лечение», вскоре после чего, как принято считать, покончил жизнь самоубийством с помощью яблока, пропитанного цианидом. Предполагается, что он воссоздал сцену из мультфильма Уолта Диснея «Белоснежка» 1937 года – любимой сказки ученого. По словам биографа, Тьюринг особенно нравилась сцена, в которой Злая Королева погружает яблоко в ядовитое зелье.
Эта постыдная история умалчивалась довольно долгое время, пока, наконец, её не вытащил на поверхность Эндрю Ходжес, он же автор биографии «Алан Тьюринг: Энигма».
К слову, о писателе. Эндрю Ходжес – профессор математики в Кембридже, учёный, работающий над теориями квантовой гравитации и твисторов Пенроуза, популяризатор науки и, как не сложно догадаться, просто гениальный мужчина. К тому же, ещё и борец за права человека. Впервые он столкнулся с именем Алана Тьюринга летом 1968 года – по сути, в самый расцвет информатики, поскольку Ходжес читал о кибернетике и машинах Тьюринга как студент-математик.
В 1973 году имя Алана Тьюринга вновь произвело на него неизгладимое впечатление, на этот раз в иной сфере жизни. Ходжес тогда был членом группы, сформированной Освободительным движением геев для создания брошюры, в которой осуждалась бы биолого-медицинская модель гомосексуальности. Один из членов группы мимолётно обмолвился об окончании истории Тьюринга, ничего не зная о его секретной работе и полагая, что его смерть могла стать результатом гормональной терапии. Члены группы включили параграф, содержащий в себе эту идею. Таким образом, после двадцати лет молчания прозвучало первое, пусть и совсем слабое публичное слово протеста.
К тому же, немаловажную роль на пути к написанию книги сыграло высказывание самого Роджера Пенроуза – человека, которым Ходжес всегда восхищался. По словам Пенроуза, он давно слышал разговоры о Тьюринге как о человеке, «затравленном до смерти», но только в последнее время стали ходить слухи о нем как о человеке, который «заслуживал графский титул». По признанию Ходжеса, эти слова стали третьим и, возможно, самым главным толчком к написанию биографии Алана Тьюринга, о котором на то время сохранилось мало первоисточников, что делало затруднительным восстановление его портрета.
Сложно представить масштаб той работы, что проделал Эндрю Ходжес. Это и сбор сохранившихся публикаций, просмотр некрологов, интервью с выжившими знакомыми, родственниками и друзьями Алана и, конечно, обращение к книге миссис Тьюринг, матери учёного, которой надо отдать должное: именно благодаря тому, что она взяла на себя труд по сохранению писем ее сына начиная со школьной скамьи и далее, биография вышла целостной и живой. В письмах к матери Тьюринг нередко рассказывал о своём новом друге, Кристофере Моркоме, с которым они часами могли болтать о Вселенной, обсуждать теорию относительности, а временами и вовсе дурачиться, ведя, например, тайные переписки на уроках французского. Кристофер привил Алану любовь к астрономии и стал, по сути, его первой нежной привязанностью.
Тогда-то и вырисовывается образ декартовского, вечно занятого своими идеями мальчика, с живостью и искренностью рассказывающего о своих изобретениях и открытиях, которые, к несчастью, не поощрялись в стенах Шерборнской школы и не находили должного отклика у родителей. И если кто-либо из его окружения с уверенностью заявлял, что земля круглая, Алан, будучи человеком вечных сомнений и забавного чувства юмора, мог привести целый ряд доказательств, что она скорее плоская или даже имеет очертания сиамского кота, которого двое суток кипятили при температуре в пятьсот градусов по Цельсию.
На первый взгляд, детализированная 500-страничная биография математического гения и анализ его идей могут показаться сложными, а местами и вовсе шероховатыми. Да, несомненным плюсом произведения является то, что автор, будучи сам математиком, в состоянии понять и ловко объяснить все интеллектуальные достижения Тьюринга, но тут-то и скрывается, как ни парадоксально, главный минус работы. Если в первой части книги Эндрю Ходжесу удаётся сохранить изумительный баланс между научной и биографической сторонами повествования, то ближе к середине этот баланс нарушается.
Понятно, что история не стала бы полноценной, не охвати автор как можно больше деталей, деятелей науки и их идей, что повлияли на становление Тьюринга и как личности, и как учёного. Но когда сорок с чем-то страниц подряд Ходжес старательно и доходчиво объясняет работу «Энигмы», вводит в мини-курс по криптоаналитике и мимолётно совершает исторические экскурсы, ненароком задаёшься вопросом, биографию ли, собственно говоря, вообще читаешь. И самое странное в этом то, что тебе это начинает нравиться: останавливать себя, не понимая чего-то, перечитывать заново, иногда и вовсе прибегать к помощи «Википедии» для порцией разъяснений очередной теории одного из гениев XX века, с которыми Алану повезло знаться и состоять в довольно-таки приятельских отношениях. Произведение, безусловно, затягивает.
Биография Алана Тьюринга – это не ода непризнанному гению, не история об очередном изгое, но рассказ о живом человеке со всеми его достоинствами и недостатками, причудами и слабостями. Этой историей надо проникнуться, уловить стремление Алана познать всё, будь это натурфилософия Ньютона, труды Мака Таггарта или теория неполноты Геделя. Он никогда не стремился изменить мир, хотел лишь истолковать его.
Экзистенциалист-самоучка, вряд ли даже слышавший о Сартре, он стремился найти свой собственный путь к свободе. Алана чаще занимали объекты и идеи, а не люди; он часто оставался в одиночестве. Но Алан жаждал привязанности и дружбы, порой, пожалуй, слишком сильно, что усложняло ему жизнь на первых этапах знакомства. Вряд ли кто-то из окружающих видел, насколько на самом деле одинок Тьюринг. © Эндрю Ходжес
Как мне кажется, Эндрю Ходжес написал замечательную биографию. Носящая в какой-то мере научно-образовательный характер, она определённо подойдёт людям, желающим познать что-то новое и перенять хоть толику того энтузиазма, с которым Алан Тьюринг хватался за идеи и образы мира.
