Человек любит спорить. Компетентность или заинтересованность в этом вопросе влияния не имеет. Занятное наблюдение: чем меньше человек знает – тем больше он спорит, потому что, как минимум, не осведомлен в собственном скудоумии. Мы не строим из себя умных. Можем только заявить, что относительно не глупы.
Легко говорить про хороших писателей. Каждый сможет разбавить историю фактами или цитатами. Чак Паланик таинственный персонаж. Биография как часть спектакля, но как актёра он себя не позиционирует. Его медийность, несмотря на противоречивость, тише медийности Стивена Кинга, который не особо любит появляться на публике. И дело не в отсутствии интереса, но в отсутствии доверия. Кому будет интересно читать одинаковые ответы на одинаковые вопросы? Потому Чак разбавляет свою жизнь выдумкой. Это ведь тоже литература. Но журналисты считают себя обманутыми.
Я выслушал монолог о Чаке Паланике от одного юного механика, подрабатывающего журналистом в небольших местных газетах. И вот, что он сказал.
Та, чего мы там не знаем про этого Николая Палагнюка? Что ты расскажешь? Про рецепт взрывчатки, бассейн с трубой, кишки, драки на улице с воображаемым противником? Вообще, не кошерно любить Паланика. Попсово. Даже, может, не из-за того, что он автор плохой. Такое впечатление из-за его читателей. Как раздражающие фанаты тех музыкальных групп, которые тебе нравятся. Как «Король и Шут», или Coldplay.
«То, что тебе не понятно, ты можешь понимать как хочешь».
Невидимки
Так, что ты расскажешь? Что он бреет голову перед финальной редактурой каждой своей книги? Что он гомосексуал, случайно проболтавшийся об этом на своём официальном сайте, когда испугался, что его разоблачит журналистка, которая брала интервью (та, в итоге, не собиралась разоблачать Паланика, поспешишь – людей насмешишь)? Что он в юном возрасте закинулся LSD и отправился ловить приход на концерт Pink Floyd, в итоге чуть не съев шубу женщины, сидевшей по соседству?
Chuck Palahniuk in Portland, Oregon. (cemetary is Lone Fir Cemetary) Image © Tim LaBarge
«Если мы чего-то не понимаем, нас это бесит. Если мы не в состоянии что-то понять или объяснить, мы это отрицаем».
Удушье
Что, говоришь? Про него мало что достоверно известно? Да ладно тебе. Отхватил по лицу на пикнике – написал книгу. Папку и его новую жену застрелил её бывший муж – написал книгу. Пациент умер в хосписе, где Чак был добровольцем – написал книгу. Люди сотнями падали в обморок, когда он читал рассказ о несчастных случаях при мастурбации – написал книгу. Какой-то инфантильный человеконенавистник этот ваш Паланик, хоть и заявляет обратное.
Ты, конечно, можешь что-нибудь возразить. Мол, Паланик никогда не говорит правды в интервью, и вообще его литературный стиль – трансгрессивная проза, как у Маркиза де Сада, Уильяма Берроуза, Чарльза Буковски и Ирвина Уэлша. Но его герои бестолковые и убогие! И общество их не принимает, и обстоятельства такие сложные, и вечно больны чем-то. То педофилы, то маньяки, то просто сумасшедшие. Философствуют сами с собой или даже разбивают четвертую стену, говорят с читателем. А пошлость, сексизм, феминизм, цинизм? Не зря СМИ называют его «шоковым писателем». Экие выдумщики. Я вот читал дома у бабушки, чай пил и печенье жевал – и ничего. Американцы такие невротики. То Стивен Кинг у них страшный, то Паланик – шокирующий. Не зря критик сказал, что книги Паланика «наполнены полусырым нигилизмом обкуренного школьника, который только что прочел Ницше и послушал Nine Inch Nails». Не, ну про Ницше и Nine Inch Nails зря он так, конечно, но «полусырой нигилизм обкуренного школьника» – это да! Мои одноклассницы когда-то прочли Паланика, и поцеловались. Два моих друга прочли его последнюю книгу – и тоже поцеловались. Я даже боюсь представить, что со мной случится.
«Главный вопрос, которые теперь задают себе люди, это не “В чем смысл существования?” Главный вопрос — это “Откуда эта цитата?”»
Колыбельная
И вообще. Не возражай, но его книги не правдоподобны. Неизвестные бытовые факты, постоянно повторяющиеся словоформы, цикличность повествования. Будь он хорошим писателем, то обязательно получил бы литературных премий, а на деле три медальки: две от ассоциации торговцев, и одна из Орегона, где он живет и работает. Вот это заслуги, конечно, ничего не скажешь. Какая разница, что он смог подхватить эстафету художественного стиля французов и американцев, умеет делать динамичный текст, и раскрывает важные социальные аспекты – проблему с наркотиками, абортами, торговлей людьми, системой здравоохранения? Из-за него теперь в офисах никто не хочет работать! Я – дизайнер, я могу работать дома, или в коворкинге сидеть. Эта борьба с системой – лепет инфантильного мерзавца, вот что я тебе скажу.
«То, что тебе непонятно, ты можешь понимать как угодно».
Дневники
Так что мы там не знаем, про этого Николая Палагнюка? Что ты расскажешь? О черном юморе и иронии, о сатире и противостоянии, или скажешь: «Ты сам виноват, что так воспринимаешь текст?». Или, что если я перестану относиться критично, научусь смотреть между строчек, и прекращу злиться на откровенную пошлость, которая только должна отвлечь невнимательных, то смогу уловить больше из его произведений? Может, количество поклонников его книг и равняется количеству людей, которые его терпеть не могут, но мы, ненавистники его творчества, не похожи на раздражающих фанатов музыкальных групп, которые тебе нравятся. Как «Король и Шут», или Coldplay.
