MoMu, Музей Моды Антверпена располагается в знаменитом ModeNatie. Это здание XIX века похоже на многопалубный океанический лайнер, неторопливо плывущий вглубь Nationalestraat, в окружении бутиков бельгийских модельеров, дорогих магазинов и тихих уютных кафе. Летом 2014 года, когда я гостила в Антверпене, в MoMu проходила выставка «Райские птицы», воспевающая перья и перышки, их божественный росчерк в истории моды, их легкость и изящество, использованные в нарядах и аксессуарах знаменитыми кутюрье.
Идея выставки показалась мне тем более увлекательной, что перо многие века является не только символом полета, принадлежностью птиц, ангелов и томных светских красавиц, но также и орудием писателя. Захотелось усмотреть в выставке, рассказывающей о «пути» пера в аксессуарах и костюме, тайную метафору, изящный мастер-класс, продемонстрированный писателю историей моды.
Итак, со времен Елизаветы I, при французском дворе и в Викторианскую эпоху перо мелькало на платьях и шляпках, являлось отличительным знаком женственности и процветания. Несомненное совершенство пера, его изящество, причастность к полету и парению делало его изысканным дополнением костюма. Ни одна состоятельная дама прежних времен не выходила в свет без аксессуара, украшенного перьями. Вполне возможно, даже в рамках светского этикета и строгой морали перо несло тайное сообщение о красоте, способной в любой момент вырваться из рук. О возможности свободы и выбора. А также о необходимости всегда и всюду ловить момент.
В начальных «главах» выставки особое внимание уделялось дому Lemaire, знаменитому французскому ателье, славящемуся «плюмэссажом» – это старинное искусство обработки и выделки перьев уходит корнями в XVII век. В последнее время в нарядах и аксессуарах не принято использовать перья экзотических птиц. Именно поэтому модельеры так ценят мастерство дома Lemire, умеющего превратить перышко обычного цыпленка в перо райской птицы. Как мне кажется, здесь скрывается важная мораль для писателя – можно родиться обычным цыпленком, но со временем научиться передавать своему перу изящество ангела, феникса или жар-птицы из русских народных сказок.
Небольшая, очень яркая и усиленно акцентированная выставка была разбита на тематические и именные главы. Веера. Шляпки. Yves Saint Laurent. Черные и белые лебеди. Модернизм. Marlene Dietrich. Туфли. Павлин. Осень. Ann Demeulemeester. Каждая глава располагалась в отдельной витрине с собранием нарядов, и повествовала о росчерке пера, украшающего шляпки, туфли, платья, муфты и веера.
И не было предела фантазии художников, стремящихся создать красоту. Вплетенные в ткань пушинки лебедя у Chanel превратились в нежнейшую вышивку безупречно-женственных платьев, а у Christian Dior – в яркие принты-эмблемы. Окрашенные в тон ткани страусовые перья придали дополнительный объем нарядам Dries Van Noten. Черные перья голубей усилили тревожную поэзию образов P.J.Harvey, созданных Ann Demeulemeester. Драматичные платья черного и белого лебедей Alexander McQueen, похожие на трагичные карнавальные костюмы, по-своему выражали безвозвратность превращения, печаль свершившегося – итоги любой судьбы и послевкусие всякой красоты, подробно исследуемые и писателями во все времена.
Christabel Balenciaga, Nina Ricchi, Thierry Mugler, Yves Saint Laurent мастерски дополняли пухом и перьями платья, муфты и накидки, придавая им невесомость, подчеркивая уязвимость женщины и таинственность птицы. Прогуливаясь от витрины к витрине, от главы к главе выставки, я усвоила еще один несомненный урок для писателя – перо преображает обычную красоту, подчеркивает ее хрупкость, придает ей тайну. Одним умелым росчерком перо способно сделать будничное особенным. Интригующим. Завораживающим. И любую обычную женщину умелый росчерк пера может превратить в райскую птицу, в ту единственную, которую так необходимо поймать и приручить, чтобы стать счастливым.
Окрыленная выставкой, спускаясь по широкой лестнице Музея Моды, я неожиданно поняла, что у меня по-прежнему имеется множество вопросов, так и оставшихся без ответа. Как сохранить изящество и красоту пера в Москве, где все бегут, где все спорят о политике, где все продают и покупают. Как сохранить изящество перышка в Москве, где так любят ленточки: белые ленточки протеста, георгиевские ленточки вечной памяти, алые ленточки революции. Как не помять пух и перья писателя в разговоре о сиюминутном, в споре о новостях, в переходах метро? Видимо, ответы на эти вопросы ждут меня впереди. Я постараюсь не упустить их. Я постараюсь разглядеть их на какой-нибудь другой выставке. В новом году. В радостном будущем, на которое я очень надеюсь, – как обычная женщина из московской толпы, мечтающая однажды превратиться в птицу или хотя бы в писателя.
