Столетие назад жизнь человека умещалась в трех снимках – рождение-свадьба-похороны. Теперь без увековечивания не обходится даже поход в туалет. В сумме – десятки тысяч снимков, на которых задокументирована жизнь каждого из нас, одного из семи миллиардов. Про половину фото мы не помним, остальные жалеем удалить, хоть никогда и не просматриваем. Личный архив разрастается, впиваясь клещами в физическое пространство, съедая терабайты и полки с фотоальбомами. Если вы не видите, где хранится ваше фото, это еще не означает, что оно не занимает место. Дети, внуки и правнуки смогут поминутно, посекундно воссоздать жизнь своих родителей, смогут увидеть каждодневный процесс старения.
Сьюзен Сонтаг, одна из известнейших исследователей теории фото, написала серию эссе о фотографии еще в 70-х годах прошлого века, чтобы мы, прочитав, ужаснулись от их актуальности сегодня. Уже тогда она отмечала, что «инвентаризация началась в 1839 году, и с тех пор сфотографировано, кажется, почти все». Можно развести демагогию на тему того, что за эти годы было изобретено много нового, и если уж мы и собираем мир по крупицам, то все сфотографировать нереально. Процесс производства уже не остановить: пока вы фотографируете одно, на китайском заводе производят что-то новое, но, скорее всего, не кардинально новое. На помощь приходят слова Умберто Эко: «Существует много предметов, которые, после того как они были изобретены, более не подлежат улучшению. Например, стакан, ложка, молоток. В конце XX века уместно спросить себя, действительно ли за эти сто лет мы изобрели много нового. Ведь все предметы, которыми мы пользуемся в повседневной жизни, появились еще в XIX веке». Далее он приводит примеры таких предметов, тем самым доказывая, что все так называемые новинки – это лишь усовершенствованные идеи прошлого.
Можно обозвать Сьюзен Сонтаг провидицей или же обвинить человечество в деградации, если вы имеете что-то против индустриализации и культа потребления. Ведь именно беспощадное потребление заставляет нас документировать все нами поглощаемое. Одних лишь воспоминаний стало мало, необходимо визуальное подтверждение того, что было съедено, выпито, надето, куплено. Слова – это всегда личная интерпретация, фотография – неопровержимое доказательство. «Так красиво, что даже есть жалко». Сфотографировать красивую пищу или напиток – присвоить эту красоту себе, сделать ее вечной, замороженной во времени, показать другим, чтобы со спокойной душой заняться ее деструкцией. Сонтаг называет такие фотографии «сувенирами мира».
Мотивы собирательства сувениров могут быть самыми различными: от мастурбации до ностальгии. Хранить фотографию возлюбленной в кошельке – частично обладать ею. Учитывая долговечность фотокарточек, обладать людьми можно даже после их смерти. Потому фотографирование – процесс крайне интимный, который можно воспринимать как присвоение фотографом частички модели. Мы все чувствуем это на себе, когда незнакомец снимает нас на улице или в общественном транспорте. На интуитивном уровне мы ощущаем вмешательство в личное пространство, хоть до нас никто и не дотрагивается. Перед камерой чужака мы чувствуем себя беззащитными. За этим дискомфортом стоит страх, ведь фотограф всегда находится в сильной позиции, он доминирует над объектом съемки. Он снимает человека таким, каким он себя никогда не видит. Сьюзен сравнивает фотографа с охотником, а фотографирование – с убийством. Сделать фотографию – забрать трофей, овладеть объектом охоты. Охотник всегда доминирует над жертвой.
Фото: Анна Прокулевич. annaprokulevich.com
Но все подряд снимать не станешь (хоть никто и не запрещает). Инстаграм, Тамблер, реклама, кино и прочие источники трендов диктуют то, что видеть приятно и что достойно съемки. Фотографическая масса сама формирует свои критерии эстетики, так называемая у Сонтаг «этика зрения». Этика меняется в зависимости от моды, но остается одним из главных возбудителей мотивации сделать снимок. Сердечко из сливок на кофе, коктейли, новая одежда, закат, пляж, и наконец – лицо. Никто не упрекнет в бесконечном потоке селфи, если внешность соответствует общепринятым представлениям о красоте. Симпатичное лицо достойно многократного увековечивания. Грешно не сфотографировать.
Перед тем как сниматься, многие беспокоятся: боятся не того, что камера украдет у них душу, как дикари, а боятся ее неодобрения. Людям нужен их идеализированный образ: фотография их в лучшем виде. Если на снимке они получились не лучше, чем в жизни, то воспринимают это как упрек.
Сьюзен Сонтаг. «Героизм видения»
Сьюзен не смогла предугадать этот тренд самолюбования, в чистом виде он оформился лишь с появлением фронтальных камер смартфонов. Существует множество теорий о том, почему людям так нравится делать селфи. И можно предположить, какое объяснение нашла бы сама Сонтаг. Селфи – это застывшее отражение в зеркале. Лучшая поза, лучшее выражение лица, лучший фильтр – Я-идеальное. Можно переодеться или смыть косметику, а отражение продолжит быть превосходным. Но самое привлекательное в селфи – это полный контроль над ситуацией, процессом съемки. Если мы говорим о том, что фотограф всегда в позиции доминанта, сильного охотника, то в случае селфи фотограф и модель – один и тот же человек. Жертва сама решает, когда охотник выстрелит. Селфи – это фотографическое самоубийство, фото-онанизм, процесс еще более интимный, чем обычная фотосъемка, когда задействованы минимум двое.
Источник: instagram.com/michel_e_b
Так же как фотографии создают иллюзию владения прошлым, которого нет, они помогают людям владеть пространством, где те не чувствуют себя уверенно. Таким образом, фотография развивается в тандеме с еще одним из самых типичных современных занятий — с туризмом.
Сьюзен Сонтаг. «В Платоновой пещере»
Фотографии с отпусков – совершенно особая категория изображений. В большинстве своем люди вырываются к морю или в тур по Европе раз в год. В заветный месяц они готовы вложить все свои желания, накопленные за год, отдохнуть наперед. Мало прочувствовать качество отдыха, нужны вещественные доказательства, что именно так все и было.
Первая мотивация – это самоутверждение. Мы фотографируем себя на фоне того, что нам не принадлежит. Через месяц вы соберете чемодан и уедете обратно в свою двушку. Но на фотографии вы останетесь на море вечно. Вам будут завидовать все ваши 200 друзей на Фейсбуке, а вы будете гордиться тем, что попали в свою сказку и можете это подтвердить.
Вторая мотивация – успокаивающий эффект. Не имея при себе фотоаппарата, вам придется долго и тщательно рассматривать Эйфелеву башню, понимая, что больше возможности у вас не будет, вы уйдете – а башня навсегда останется в Париже. Фотография же поможет унести башню с собой в кармане.
Фотографируя новые объекты, мы упрощаем их, лишая сразу двух измерений: времени и глубины. Таким образом становится легче оценить эстетику увиденного. Фото делает пространство более примитивным, поддающимся осознанию. Более того, фотографии заменяют нам память. Не нужно напрягаться и вести путевые заметки. Снимки сделают все за вас. Главное – не лениться и вовремя нажимать на кнопку. Хотя с аргументом про лень Сонтаг явно не согласилась бы. Исследовательница пишет, что люди часто ощущают острую потребность в фотографировании отпуска, восполняя отсутствие работы, к которой слишком привыкли. Опять же, подобной сублимацией человек успокаивает себя. Крайне трудно расслабиться и не делать совершенно ничего, хотя безделье в умеренных дозах очень полезно и нужно каждому человеку. Но работа – это привычный ритм, а непривычное вызывает стресс. Фотографирование становится достойной заменой. Легче чувствовать обязательство, чем абсолютную беззаботность.
Фото: Анна Прокулевич. annaprokulevich.com
Только фанаты фотографии, не расстающиеся с камерой, и профессионалы делают снимки быта, рутины, привычных ритуалов. Истинные фотографы, чаще всего фотожурналисты, всегда ощущали потребность в фиксации повседневной жизни, неприглядных моментов, традиций, социальных явлений. Они мыслят категориями исследования, изучают культурный срез своих современников через фотографию. Такие снимки помогают не только восстанавливать картину мира в будущем, но и воздействовать на настоящее. Именно они обращают наше внимание на то, что кажется нам внимания недостойным, «открывают глаза» на реальное наполнение наших жизней. Инстаграм же – мишура, собирательный образ идеальной реальности. Спустя время по этим фрагментам можно будет понять лишь то, что для нас в начале 21 века казалось совершенным. И будет редкой та фотография, где видно, как мы завариваем чай на кухне с советскими обоями.
Но если речь идет о философском подходе к осознанию и восприятию реальности, то моменты не могут делиться на важные и неважные, так как их значимость определяется нашим сознанием. Предвзятым, привыкшим к рутине, имеющим в качестве установок навязанные обществом ценности. И если, фотографируя что-то, мы автоматически делаем момент, предмет съемки значимым, то самым правильным выходом является случайное фотографирование. Или же полный отказ от съемки чего бы то ни было. Ведь ваша свадьба не важнее похода в магазин, если исключить из «оценочной комиссии» личное восприятие.
Фотографировать, как дышать. Фотографировать, как жить. Мы так остервенело документируем свою эпоху, что эти документы теряют свою ценность в силу своей повсеместности и доступности. С каждой новой фотографией вы засоряете информационное поле и свою карму. Мы все давно по уши в этой зависимости. Даже если вы не нажимаете на кнопку, но в вашей голове периодически звучит «хорошая фотография бы вышла», вы уже в фотографической секте. Мы любим фото-наркоманов, ведь их жизнь такая красивая и манящая. Мы торчим на игле и радуемся, как дети, от новой порции фотокарточек. Мы видим удачные кадры и не замечаем моменты.
Не снимайте свое чадо на видео. Учитесь проживать мгновения, присутствуя в них с без остатка, и учите детей тому же. Фото не воссоздаст искренние эмоции. А если уж и хотите фотографировать, то снимайте свою реальную жизнь, исподтишка подкрадываясь к бытовым моментам. Именно они со временем станут на вес золота.
Фото обложки: Анна Прокулевич
