Александр Сенцов
36 лет, татуировщик, Москва.
Я начал менять себя в 1989 году. Когда учился в 3-ем классе, мой сосед по парте дал мне кассету с группой «Гражданская оборона». В те времена кругом звучали Юрий Антонов и София Ротару, вектор деградации у населения был тотальный. После школы мы пошли домой слушать эту самую кассету, запись была грязная, все шуршало, и тут я услышал голос Егора Летова, который в социально-депрессивной манере кричал: «Кому чо, кому ничо, кому х…. через плечо» и т.д. И вдруг я понял, что все вокруг, весь этот социум, что это довольно фальшиво, некая декорация. Пришло осознание, что быть пионером — это отстой, лучше быть панком. Музыка стала этим позывом.
Признаюсь, мы будоражили воронежского обывателя. Надевали бабкины шубы, красные футболки со свастикой и домашние тапки и шли в таком виде по городу. В общем, нам повезло, что не убили.
С родителями мне повезло. Мама и бабушка меня во всем поддерживают. Отца у меня нет. Панк-рок заменил мне отца. Есть даже история, связанная с этим: однажды решили забить мне ногу по панку разными надписями. Кололи все, кто заходил в гости, нам этого стало мало, позвали бабулю-соседку, дали ей перчатки и она тоже что-то поковыряла. Совсем не интересная история, обычная, но, тем не менее, много о чем говорит.
Люди реагируют на меня по-разному. Все зависит от духовного развития человека. Если он не принимает окружающую действительность, а следовательно и себя, то в нашем мире материи его все раздражает, в том числе я и вы. Счастливые люди реагируют весело, говорят: «Круто!».
В Воронеже работаю в домашней мастерской, в Москве — в студии «Trash Work». Перед сеансом мы, как правило, пьем китайский чай. Слушаем музыку и татуируем.
В наш мир я не несу абсолютно ничего, это всего-навсего тщательно продуманный дизайн тела, воплощенный мастером мирового уровня.
Роман (Art Object)
татуировщик, Москва.
Первую татуировку сделал в 16 лет, потом стали появляться ещё и картинки. Через 6 лет переехал в Санкт-Петербург, где у меня появились туннели, шрамирование и залитые глаза. Моим изменениям нет объяснения, такие вещи делаю не запариваясь. Семья и работа мне позволяют. Родители мои изменения вполне нормально воспринимают, я и первую татуировку делал вместе с ними.
Кстати, есть еще одна интересная история. Мне лет в 16 нос сломали, и оба глаза залило кровью. Очень мне этот эффект понравился, но не сохранился. По приезду в Питер я узнал, что есть такая модификация, очень ей загорелся. Со мной как раз работали люди, умеющие это делать. Сначала залили один глаз и смотрели на реакцию, через недели две залили и второй. Первое время в зеркало залипал, а так ничего особенного.
С 17 лет работал видеооператором и видеоинженером новостей, потом журналы верстал. Сейчас я тату мастер в одной из самых крупных студий Москвы. Работаю строго чёрным, не люблю цвет, мне им просто скучно работать, да и не мрачный он. Кстати, не делаю давно дотворк, то, что я делаю сейчас — это WHIP шэйдинг. Это лучшая работа лично для меня.
На улице люди при виде меня чаще всего реагируют как дикари. Видимо, отсутствует развитие менталитета. Редко когда импонируют, в основном пялятся как в зоопарке или пугаются. Откуда взялись стандарты внешности и разделение на нормальную и ненормальную, лично мне не ясно. Я, к примеру, не подбегаю к полным женщинам и не пытаюсь с ними фоткаться. Хотел бы добавить обществу хоть каплю толерантности. Конечно, сплошь и рядом модификации проповедовать не стоит (молодёжь и так делает это совсем не думая), но и кидаться на людей из-за тоннелей — бред. Это, скорее, менталитет маленьких городов, я и сам таким был, но кто-то меняется, а кто-то остаётся без развития. Когда мне пьяный ВДВшник с банкой «Ягуара» в метро пытается сказать, что я позорю нацию, то начинаю чётко понимать, кто её позорит на самом деле.
Влад Бодмодов
Санкт-Петербург
Все дети хотят быть необыкновенными и особенными, всем детям хочется больше внимания. Но мне кажется, что мои изменения немного из другой области. Первый пирсинг был сделан в 14 лет — два прокола в мочке. Родители решили сделать мне подарок летом. Но я бы не назвал все это выделением из безликой массы. Это просто своеобразный стиль, у каждого он свой.
Когда я был ребенком, родители считали, что мое увлечение несерьезно. Думали: «Главное, чтобы не изувечил себя необратимо и хорошо учился». Учусь хорошо — можно и проколы делать, они никак не влияют на умственное развитие. Сейчас отношения с родителями еще лучше. Они спрашивают, как у меня дела на работе в студии, какие интересные процедуры были в последнее время, и вообще интересуются моей деятельностью.
Первая моя татуировка была сделана в домашних условиях, но опытным мастером, там ничего интересного не было. Вот другая история: как только я пришел работать в первую студию, увидел на стене много крутых эскизов, которые мастера рисовали и просто вывешивали. Мне понравился один робот, я пару месяцев копил на сеанс, сделал первую оплату и мы начали делать татуировку. Ко второму сеансу я уже хорошо работал в студии, дружил с мастерами и, естественно, сеанс был уже более дешевым. А дальше мы уже совсем сдружились, решили придумывать крутую историю и рисовать эскиз на всю руку. Там есть и семейная история, и просто приключения, и много-много всего. Делали мне всю руку целиком очень долго. Переезды студии, уход мастера в другую студию, путешествия мастера в другие страны — все это растянуло мой рукав на 3 года.
Сейчас я являюсь учредителем пирсинг-студии Saint Scalpelburg в Санкт-Петербурге. Мы одна из немногих студий в СНГ, кто делает упор именно на пирсинг. У нас нет ни китайских украшений, ни дешевой бижутерии. Так как компания растет, у меня остается все меньше времени на пирсинг и бодимодификации. Все больше времени уходит на организационные моменты и управление. Я считаю, у меня и Арсения получается развивать пирсинг-культуру. Мы отлично поддерживаем ребят в регионах и стараемся предложить максимально выгодные условия сотрудничества, чтобы любая студия могла позволить себе действительно качественные украшения для пирсинга.
В мир несу красоту и доброту. Я не стараюсь кому-то что-то доказать. Мне нравится носить красивые украшения, нравится, как выглядят украшения на различных частях тела, нравится, как различные проколы гармонируют между собой — это мое виденье красоты. И, возможно, я знакомлю людей с неведомой им ранее красотой.