Олег
В начале лета я уже чувствовал: все, что сейчас происходит с «ДК», идет к концу. Для меня в этом уже не было будущего.
Сначала было зерно мысли, маленькое, но оно быстро созрело: этому способствовало то, что происходило летом в «ДК». Я увидел, как стремительно место может превратиться в треш, в неконтролируемое нечто. Ты даешь людям чуть больше свободы – и начинается какой-то процесс, который невозможно сдерживать. В частности, мы решили на лето сделать бесплатный вход на ночные мероприятия. Я не считаю, что это ошибка. Мы хотели попробовать – мы это сделали. Привели в «ДК» много новых людей, и, понятное дело, пришли люди, которые были не совсем уместны в идее нашего проекта, не вписывались в наше представление о «ДК». Но представление – это одно, а то, что получается, – другое.
Мы думали, что нужно просто отдохнуть, скинуть усталость. За этапы планирования, ремонта, открытия и самой работы, естественно, многое накопилось. Думали, расслабимся пару недель, восстановим силы, вернемся – и все будет круто. Вернулись – и стало еще тяжелее.
Вопрос «что делать?» стал очень критичным. Мы пробовали что-то менять, хотя на самом деле просто пытались как-то себя утешить: уже тогда понимали, что больше нет желания. Решили усилить фейс-контроль и охрану, сами стали каждые выходные стоять на входе. Это стало еще больше сжирать: разборки с неадекватными людьми… Я не скажу, что это сложная работа, просто в том состоянии, в котором мы находимся, это занятие стало каким-то адом. Возможно, из-за усталости тоже, но за это время у меня даже поменялось отношение к алкоголю. Меня настолько довели люди, что я перестал пить.
Скажу как есть: даже близкие люди зачастую нас подводили. На это нет обиды, меня ничто не отталкивает от этих людей, но сам факт – есть. Чего тогда ждать от других? Приходит человек, рассказывает, какое у нас ох**нное место, как тут офигенно тусить. Здорово! Потом выходишь на курилку – и видишь, как этот человек харкает на стену и кидает окурок на пол. Такие маленькие моменты накапливаются, и у тебя пропадает желание дальше стараться. По-моему, это естественная реакция.
С самого начала мне почему-то казалось, что Левон думает иначе. Я решил повременить с разговором, пока все не перешло в критическую стадию, и однажды просто сказал: «Пропало желание заниматься «ДК», а без этого мы просто не сможем ничего хорошего сделать». Оказалось, у Левона такие же мысли. Это дало толчок к действию. Мы вместе этот путь прошли, и радует, что в конце оказались при одном и том же, что нас ничто не развело. До сих пор продолжают писать и спрашивать, что именно мы не поделили, что не так произошло. Людям сложно представить, что дело может быть не в финансах, например.
Не знаю, как, но за два года работы над «ДК» у нас ни разу не было конфликтов. И это одна из приятнейших сторон всей этой затеи.
Во время разговора с Левоном о закрытии мы задумались: а как же ребята? Это ведь не просто какой-то рабочий коллектив. Тут нет ни одного человека, который просто так пришел и стал работать. Все эти люди близки и держатся друг за друга. Изначально многие были очень расстроены, но когда мы с ними говорили чуть больше – они понимали это решение и поддерживали нас. Абсолютно все.
«ДК» был одновременно и финансовым, и творческим, и социальным экспериментом. И во всех этих трех сферах мы были, можно сказать, профаны. В карикатуре это выглядело бы так: вот мы стоим с Левоном, вывернули карманы, посмотрели, что там есть, и сказали: да и черт с ним, как-нибудь. Да, может, мы несерьезные люди, но мы и не собирались делать серьезный бар.
Вышло так, что мы получили большую отдачу: много опыта, новых открытий, информации, знаний, музыки, о которой я даже не знал. Интерес и энергия – это то, что было бесценно.
Сложно припомнить все хорошие мероприятия. Я вот что-то вспоминаю, говорю, а потом думаю: а вот же было еще классное мероприятие, которое открыло во мне новые мысли, новые эмоции. Поэтому выбрать «самые» сложно. Сходу я вспоминаю «Пространство сна» — кто знает, что это было, тот поймет. Мероприятия Юры Донскова – Night jam и Snow must go on. Они были похожи по атмосфере, по эмоциям, которые подарили. «Да!Бро!», на которое привозили какого-то диджея из Великобритании. Он меня просто поразил, для меня это было открытием какого-то нового жанра и запомнилось надолго. Даже не то что надолго, это просто во мне сохранилось.
С концертами сложнее. Не могу сходу какой-то из них назвать, потому что последние концерты мне не приносили, к сожалению, удовольствия. Мне уже в принципе в «ДК» было сложно получить удовольствие, так уж получилось. Но на самом деле вот вспомнил один из любимых концертов – chess club, когда была Юлина (U) презентация. По эмоциям, по всему, что происходило – очень круто, прям класс-класс.
Вспоминается и первый наш концерт, когда выступал француз Мэттью Ле Бретон. После него же были и более грандиозные события, но на тот момент этот француз просто взорвал наш мозг. А это был обычный уличный музыкант. Мы были счастливы просто от того, что все это происходит.
Через год на этой сцене выступали On-The-Go. Но уже не было такого эффекта. Я понимал, что выступает группа, которую я до этого слушал года два и вообще не представлял, что такое будет возможно. Но взрыва уже не было, просто понимание: да, это круто. On-The-Go – на сцене, которую мы сами делали, сами лакировали, где вкручивали саморезы и проводили розетки.
По сути, мы всегда подходили к мероприятиям с такой точки зрения: нравится – делаем. Но бывало, мы говорили «да», мероприятие начиналось – и мы понимали, что это явно не наше. Но для людей, которые пришли, оно было крутым.
Хочешь, назову мероприятия, на которых мне было страшно? Пару раз я думал, что поседею. Например, «Дзень вышыванкі». Там было так много людей, что внутри появилось ощущение, что ты вообще ничего не можешь контролировать. Еще Killa в феврале, где происходил какой-то треш. И тусовка Chiptune 8 bit, где была бумага, тоже не стоит уточнять.
Честно говоря, буквально сегодня-вчера мы поняли, что не против продать это место кому-то, хотя сперва считали иначе. Может, из него можно выжать что-то именно как из финансового проекта, а может, кто-то захочет осуществить творческий проект, может, кто-то видит стороны, которые можно улучшить. Я понимаю, что и мы могли бы это сделать, но желания нет.
У меня нет никаких противоречий, я чувствую, что решение правильное. Может, кто-то не поймет этого, даже прочитав интервью, и что ему ни говори, он все равно будет отвечать: «Блин, ну столько сил вложили…». Да, конечно, грустно. Но должен быть какой-то баланс. У меня это ноль. Одинаковое количество грусти и радости – это нормально. За что грусть? За то, что было. В прошедшем времени. Радость за это же, по сути.
У многих есть заблуждение, что у нас готов какой-то новый план, что 1-го мы закрываемся, а 2-го открываемся на Октябрьской. Об этом отчасти даже интересно читать. Но я лично понимаю, что сейчас нужно отдохнуть и посмотреть, чем же именно хочется заниматься, отбросив всякие факторы. Очень хорошо, что мы подошли к этому вопросу без финансовых проблем. Ничто не давит, нам не нужно прямо сейчас выходить на работу.
Вот чему я научился за это время, так это другому отношению к деньгам. Пришло понимание того, что мне не обязательно нужны деньги для полноценной жизни. Поэтому у меня нет страха завтрашнего дня, и эту свободу хочется использовать для того, чтобы найти занятие, которое будет приносить удовольствие.
Хочется заняться творчеством, может, даже спортом, восстановить себя, те стороны, которые за это время были поизношены. За время существования «ДК» появилось очень много новых интересов. Но, опять же, не получалось полностью в них погрузиться, потому что был «ДК», который не давал столько свободного времени. Например, я никогда серьезно не хотел заниматься музыкой. Я вообще никогда не пробовал, у меня было какое-то классическое представление, что музыке нужно учиться. Но при знакомстве, например, с chess club и кучей разных музыкантов я понял, что это совсем другой процесс. Музыку не стоит воспринимать как что-то, чему надо сначала научиться. Есть еще желание заниматься живописью, фотографией, путешествовать, и даже не ездить куда-то, а просто гулять. Гулять, сколько ты хочешь, ходить хоть целый день. На это никогда не было времени.
Я вижу очень много сторон, с которыми мне еще предстоит работать. Этому помог «ДК». Там время шло по-другому, скорость была иной, намного выше. За полтора года работы, и даже во время ремонта, информация и опыт поступали в нас непрерывно. Нужно было только смотреть, чувствовать, запоминать, накапливать, анализировать, сохранять, отбрасывать. Было круто и интересно. Но так не может быть вечно, у всего есть начало и конец.
Мы понимаем, что не стоит переживать за то, что будет с этим местом. Мы все равно не можем управлять будущим. Как произойдет – так произойдет. Главное – понимать, почему.
«ДК» принес нам столько всего, что мы ни о чем не жалеем. Оно просто закончилось. В любом случае, мы всегда пытались с людьми быть честными и открытыми, отвечать на все доброй энергией. И это не ушло бесследно.
Надя
Ко мне мысль закрыть «ДК» пришла, наверное, еще раньше, чем к ребятам. На девочек все эмоциональные составляющие влияют быстрее. Основная цель того, почему мы приняли это решение сейчас, — уйти без потерь, вспоминать только хорошее. Даже один последующий месяц мог этот баланс нарушить.
Мы создавали «ДК» как дом, подходили к нему со всей самоотдачей и хотели, чтобы к нам приходили люди, которые станут гостями, ждали от них такого же отношения. Но большое количество свободы со временем привело к тому, что отношение посетителей становилось все более наплевательским. Начали уходить силы, и не потому, что тебе физически или морально тяжело, а потому, что в ответ уже ничего не поступало. В тот момент я смогла самоустраниться, свести работу к минимуму ввиду того, что была скорее идейным вдохновителем, помощником, а основа лежала все-таки на плечах ребят.
Мы не хотели сгореть, дойти до того состояния, когда ты будешь уже ненавидеть все: себя, людей. Да, были интересные мероприятия, интересные люди, те, кто говорил, что здесь тепло и хорошо. Но когда говорят что-то хорошее и уходят, устроив разгром…
Открывая «ДК», мы вообще не представляли, каким должно быть это место. И когда незнакомые люди приходили и оставались в восторге от того, что здесь просто и хорошо, было приятно. Потом мы начали замечать, что люди, которым все это нравится, — очень разные, и какое бы мероприятие ни проходило, всем было комфортно. Это нечто колоссальное – чувствовать, что все не зря. Появлялись люди, которые предлагали помощь. Искренне, потому что им так хорошо, что они готовы за тебя помыть посуду, даже в пять утра.
«ДК» был таким разным, что даже сложно описать. Это большая палитра от самого чистого, красивого и поднебесного до пекла. Все зависело от организаторов мероприятий, их посыла. С одной стороны, прекрасно, когда нет ограничений, с другой – нужно уметь этим управлять. Стоило разок прийти на «пекло», и становилось понятно, почему мы приняли такое решение.
Для меня было важно увидеть, чем и кем бывает человек и что он делает со свободой. Это то, за что все сражаются, но когда получают, справиться могут далеко не всегда. Зачастую даже люди, которые сражаются сильней всех, не ставят перед собой вопросы чести, совести, гордости и показывают такую свою сторону, что сразу пропадает вера, что все это ведет к чему-то хорошему. Вместе с тем очень многое может построиться на обычном, человеческом отношении.
Самоотдача – это не просто изо всех сил. Это когда ты про себя забываешь вообще. У всех нас было именно такое отношение к людям, но это же послужило причиной того, что долго существовать так было невозможно. В какой-то момент вспоминаешь, что есть еще ты и твоя жизнь.
Вопрос «Чем заниматься дальше?» был более неопределенным у ребят, потому что до «ДК» они были заняты в совершенно другой сфере. С моей профессией (художник) куда-то идти можно постоянно.
Самое полезное, что мы получили, — опыт общения и работы с людьми. Возникали хорошие, здоровые отношения, когда ты общаешься с человеком по ту сторону бара не потому, что ты бармен и это входит в твои обязанности, а потому что тебе искренне интересно. Я научилась восприятию людей. До «ДК» мы находились в той форме жизни, когда у тебя есть определенные, классические отношения, и ты к ним успел привыкнуть, понять их механизмы. А в «ДК» ввиду огромного потока самых разных людей создается такой колоссальный опыт самых разных ситуаций, способов их решения, что он влиял не только на область работы, но и на всю остальную жизнь. Например, та дружба, которая не была связана с «ДК», была по-новому оценена. Ты понимаешь, насколько важно, когда она у тебя есть, когда ты можешь прийти к себе постоянному, спокойному.
Переоцениваешь свои отношения в семье, тем более что мы с Олегом все создавали вместе. И то же самое с Левоном произошло. В каких-то ситуациях ты должен был понять, что для тебя важнее – дело или отношения с человеком. Изначально все вокруг говорили, что все, на этом наша дружба закончится. У людей очень много железных рамок, и они не просто переживали, а даже убеждали, настаивали на том, что будет плохо. «ДК» — это понимание того, что всегда можно иначе.
Ко многому за время работы мы стали относиться проще. Когда «ДК» еще создавался, много вопросов было относительно того, как человек посмотрит на те или иные вещи, на стиль, дизайн. Мы могли целый месяц тратить на то, чтобы решить, какая будет роспись, какая картина, как мы оформим меню. Но в целом человек заходит, и то, что там висит на стене, на что тратилось очень много времени, сил, раздумий, для него настолько второстепенно в общей атмосфере… Многие люди до сих пор не знают, что за вешалками есть роспись, что на сцене – не обои.
Конечно, случалось что-то, что запомнится на всю жизнь. Огнетушитель. Распылить его в маленьком помещении, в туалете – это было сильно. Или вечеринки. Хотя ты уже автоматически к ним относишься довольно предвзято, отчасти негативно, потому что понимаешь, что это 5-6 часов ночного безудержного угара, где все равно все напьются и мала вероятность того, что не произойдет ничего плохого.
Помню концерт On-The-Go, о которых мы узнали годами четырьмя ранее и которые очень впечатлили меня как музыканты в пространстве СНГ. Когда я увидела их на сцене «ДК», реально ощутила, что они находятся у меня дома.
Поразительным было то, что сложились какие-то мероприятия, например, поэтические вечера, которые были просто нонсенсом на фоне тех же вечеринок. Поэтические вечера – это что-то такое из классики, непривычное для баров и клубов. За советский период все это приобрело какую-то нелицеприятную форму сборищ в огромных залах, где вряд ли появлялись свободные люди, которые делали бы это размашисто, красиво, театрально, художественно. И было поразительно, что в «ДК» эти вечера собирали людей даже больше, чем многое остальное. Реально создавалось ощущение того, что к тебе вдруг пришла какая-то другая эпоха, как будто в этом месте произошла концентрация бродских. И вроде понимаешь, что это простые люди, и не сказать что у них какие-то гениальные стихи, нет, и треш они тоже устраивали, но когда ты выходишь на курилку убрать стаканы и слышишь их дебаты – думаешь: как же круто. Вроде бар, а разговоры – о высоком.
Бывали моменты, когда ты работаешь, вдруг слышишь какую-то песню – и резко забываешь про «посетители, кофе, чай, посуда» и на какой-то момент чувствуешь все, что происходит, получаешь концентрированную дозу эмоций. У меня так было с «Серебряной Свадьбой». Я не могу сказать, что сам концерт меня сильно впечатлил, но когда я позже посмотрела запись, просто как филин встрепенулась, потому что получилось словить этот дух.
Мы однажды с Олегом пришли на концерт в «ДК». Так хотелось понять, каково это. Но у нас не получилось. Мы заставляли себя не подходить к бару, потому что сразу возникала паника, хотелось помочь, решить какие-то вопросы… В общем, за год я так и не узнала, что это за место было – «ДК».
Левон
Идея закрытия «ДК» у нас с Олегом созрела параллельно. Мы оба имеем довольно реалистичный взгляд на вещи, и то, что происходило в баре, вызывало соответствующую реакцию. Мы это даже не обсуждали, но оба чувствовали, что что-то не так.
Если выразить одним предложением – просто пропало удовольствие от работы. Чем отличался «ДК» от других заведений? Тем, что здесь была создана неформальная атмосфера, люди получали свободу в действиях, которой они распоряжались по своему усмотрению. Естественно, в определенных рамках.
Здесь как в политике. Все понимают, что страна должна быть демократичной, но не все понимают, что свобода – это не столько право, сколько обязанность. Свобода начинается с того, что ты сам за себя отвечаешь и сам должен выполнять то многое, что в «несвободных странах» берет на себя государство.
Так и здесь. У нашего либерального отношения был низкий барьер. Люди, даже знакомые, не видели границ и садились на голову, начинали делать то, что никак не вписывалось в наши понятия дружественной атмосферы. Несмотря даже на многочисленные нарушения, мы им давали второй, третий и так далее шансы, но, как показала практика, ничего не менялось. Мне кажется, что само общество в нашей стране немного не готово к тому, чтобы ему давали свободу, и поэтому у нас та ситуация, которая есть. И хоть физической работы в «ДК» становилось меньше, моральная, психологическая нагрузка только росла. Мы все-таки несем ответственность за то, что здесь происходит, и это не давало покоя, а в итоге и вовсе перестало приносить удовольствие.
Все началось с прошлой зимы, с больших ночных тусовок. Решение, конечно, пришло не сразу, просто все накапливалось до тех пор, пока не стало как-то неприятно.
Я не говорю, что это было постоянно, ведь были и очень хорошие моменты, мероприятия, от которых ты получал истинное удовольствие. С особой теплотой я вспоминаю первые мероприятия, потому что все было в новинку. За полгода до этого ты даже представить не мог, что что-то подобное будет проходить в твоем собственном заведении, где тусуются люди и где им нравится. Это было невероятно.
Первую ночную тусовку устроили танцоры линди-хоп, и с тех пор хотя бы раз в месяц мы давали ребятам возможность проводить здесь встречи, потому что были благодарны им за то, что они сразу поверили в нас, привели в «ДК» людей.
Первый концерт давал проездом француз Матье ле Бреттон, он играл на маленьком баянчике. Концерт был очень крутой, причем за 15 минут до его начала пришли всего 5 человек. Я думал, будет провал. Было обидно даже не за себя, а за то, что Матье будет играть музыку в пустом зале. Хотя вход на концерт был свободным, у музыканта просто коробка стояла – free donation. Но за последующие 20 минут пришло столько людей и они так танцевали, что даже глазам не верилось.
Было много клевых ночных мероприятий. Например, те, которые организовывал Юра Донсков. Устанавливались невероятные декорации, играла космическая музыка. Мероприятия приносили мало денег, но мы там не работали, а отдыхали.
А вот первое и единственное негативное, что сразу вспоминается, это Killa – просто ад. Хотя я там даже и не присутствовал. Утром пришел разбираться с милицией, которую вызвали из-за украденных курток. И да, ночью какой-то чувак ради шутки распылил огнетушитель в туалете.
Когда появился «Дом культуры» (так мы называли себя сперва), у нас не было какого-то четкого плана, бизнес-проекта, толкового видения, чем это все в итоге окажется. Здесь мы показали нечто интимное, часть себя, душу, и проявили это не в музыке, не в картине, а в организации заведения.
Сейчас можно сказать, что «ДК» был проектом, который включал в себя три аспекта: коммерческий, художественный (проект для самореализации, где эмоции и желание значили больше, чем коммерческая выгода) и социальный (желание сформировать некоторую социальную группу, которой были бы близки наши взгляды на жизнь). Все три пункта были реализованы, и именно поэтому я с чистой совестью могу завершить проект, чтобы остаться в памяти чем-то хорошим.
Что касается моей собственной памяти, то уже есть определенные негативные составляющие. Они не много места занимают, но я чувствую, что появилась тенденция к их увеличению. Поэтому выбрано время «сейчас».
Конечно, приходит в голову несколько вариантов того, как можно было спасать ситуацию. Первый – нанять людей, которые закроют все дырки, ужесточить контроль, освободить себя от физической работы и, грубо говоря, стать просто учредителем. Но это вызвало бы совершенную смену формата заведения. «ДК» в том виде, в котором он нравился людям, прежде всего, держался на мне, Олеге и Наде. Люди знали, что, придя сюда, они увидят одного из нас, и это давало гарантию, что атмосфера и отношение к тебе остаются прежними. Второй – пробовать что-то исправить самим, но у нас такого желания нет, а делать через силу – тоже противоречит идее. Третий вариант – продать – был бы самым честным, наверное. Это предполагает официальное заявление: «Ребята, нас здесь больше нет, это заведение теперь становится другим, ходить или не ходить – ваше решение». Хотя с самого начала у нас было желание просто закрыться. Не хотелось, чтобы тебя с чем-то сравнивали или ассоциировали с чем-то, к чему ты уже не будешь иметь отношения.
На вопрос «Что вы будете делать дальше?» я отвечаю как есть: я совершенно не знаю, чем буду заниматься. Нужен отдых, нужно время для того, чтобы подумать, на что потратить следующие годы своей жизни. Новое заведение я не стал бы делать в этой стране, а в другую уезжать не собираюсь. Хочется заняться вопросами, которые совсем не связаны с коммерцией. В конце концов, кто сказал, что все должно вертеться вокруг денег.
Если это для кого-то представляет какой-то интерес – мы никогда не были в минусе. Тяжелый труд приносит определенный заработок. Но, как я уже говорил, финансовая составляющая для нас была не самой значимой. И люди, наверное, просто не могут поверить, что кто-то может отказаться от денег из-за своих убеждений. Но я знаю много примеров, когда люди отказывались от очень доходных работ, проектов просто из-за того, что они их не устраивали с точки зрения морали, взглядов на жизнь и так далее. Я считаю, что это нормально.
В последнее время поступало очень много комментариев, звонков, мол, ребята, не закрывайтесь, куда мы будем ходить… Ну да, жалко. Но что-то надо делать. Был определенный застой, связанный с тем, что «ДК» представлял собой такой уютный дом, зону комфорта, где ты чувствуешь себя хорошо. Но в таких условиях развитие останавливается. Мы почувствовали определенную необходимость отпустить людей, дать им понять, что в жизни есть не только «ДК», не только эта тусовка. Через свой пример – способность отказаться от чего-то стабильно хорошего в пользу лучшего, но неизвестного и рискованного – хотели показать, что надо двигаться дальше.
Поменялось ли у меня за время работы отношение к людям? Наверное, нет. Я и до этого понимал, что все разные, не в вакууме же живу. Тут встречалось много людей, которых принято называть фриками, с которыми общаться было интересней, чем с «нормальными». Порой у них и здравомыслия больше. В целом, было интересно наблюдать, как в «ДК» уживаются совершенно разные тусовки: техно, регги, фанк, рок, драм-энд-бас или что еще. Какая-то часть из них оседает, формирует котел, в котором варятся и влияют друг на друга разные люди, и получается прикольная смесь из социальных групп, субкультур. И я видел, что они уживаются довольно мирно. Конечно, не выделяю в субкультуру гопников – это просто ошибка системы.
К нам приходили люди, которые действительно из себя что-то представляют. Общаясь с ними, понимаешь, что сделал все не зря, чувствуешь неимоверный душевный подъем.
Большинство других заведений – это выполненные под копирку ремонт, зонирование, набор персонала. А если попытаться из них еще выбрать места, где ты можешь вести себя неформально, то цифра приблизится к нулю.
При взгляде на это через призму политической жизни в стране становится ясно, почему все так. Я не сторонник нынешнего режима, но и не отношу себя к его ярым противникам. Государство не сыграло главную роль в нашем закрытии, скорее косвенно, через влияние на общество, на развитие музыки, на поведение людей, чиновников, на то, сколько денег люди могут себе позволить тратить, и так далее.
В какой-то мере «ДК» живет уже своей жизнью, он стал не только нашим проектом, но и социальным явлением, которое имеет право на существование, поэтому я не исключаю, что кто-то может что-то сделать на этом месте, возможно, даже с этим же названием.
Когда-то на решении открыть «ДК» закончилась моя зона комфорта. Это было очень стрессово, необычно. Постепенно, когда ощущение новизны прошло, зона комфорта вернулась, но это не значит, что тебя в ней все удовлетворяет. Сейчас выходить из нее легче, чем тогда. Ломать – не строить. Раньше я боялся проявить себя, а здесь ты все время рискуешь, получаешь удовольствие. Но невозможно находиться в этом постоянно, нужно делать что-то еще. Не для того, чтобы кто-то оценил, а для того, чтобы самому почувствовать, что ты развиваешься. Именно сейчас правильным было бы закончить, чтобы пойти дальше. Все гармонично. Нет ощущения того, что где-то была допущена ошибка. Вот это самое главное. Ты понимаешь, что все происходит правильно.
Беседовал: Артем Гуцулюк
Записала: Юлия Гуцулюк
Фотографии: Дарья Лобанова
